Сэнсэй каждый день стал приходить ко мне в хоток. Видя, что он постоянно пишет японские иероглифы, я заинтересовался этим, и при первой же возможности попросил его научить меня, помимо изучения японских иероглифов, я так же попутно начал изучать Эсперанто, коим владел Сэнсэй. Попутно встречаясь с ним на промзоне я стал разучивать "тайцзицюань". В один вечер Сэнсэй как обычно придя ко мне для занятий языками не навязчиво предложил мне после утренней зарядки следующего дня пойти с ним сделать "тайцзицюань" в локальном секторе, до этого мы обычно разучивали его на промзоне когда никто этого не видел. Я согласился не подав вида, а сам внутри весь сжался, одно дело делать это когда никто тебя не видит, и другое, на глазах тысячи человек. Позанимавшись со мной он ушел к себе в отряд, а я остался один на один со своими гонками на счет утренних занятий. В ту ночь я не спал, выйти и сделать тайцзицюань на глазах всего сектора для меня, было просто немыслимо, однако отказаться я не мог, сам не понимал почему, но нечто внутри меня, не давало возможности отказаться. Когда же наступило утро, после зарядки мы направились к спортивному уголку сектора, когда мы начали делать тайцзи, от стыда у меня тряслись колени, и в глазах потемнело,я слышал насмешки со стороны, и думал что провалюсь под землю от стыда, однако к тому моменту когда мы закончили последнии движения, от моего стыда не осталось и следа, в этот момент я осознал всю глупость моих переживаний, что на самом деле я больше надумывал и накручивал себя, и что все оказалось гораздо проще чем я предполагал. Дни пролетали один за одним, я перестал замечать ход времени, весь день был расписан чуть ли не поминутно, изучение тайцзицюаня, языков, чтение книг и беседы наполнили мои дни до краев, я совершенно перестал замечать, что нахожусь в неволе. Потом добавилось изучение айкидо, о котором я мечтал еще с самого детства, и на тренировках, я впервые мог воочию наблюдать в исполнении Сэнсэя, такие вещи, которые не укладывались в голове и которые мой ум отказывался принимать, тогда я впервые увидел, как воздействием своей "КИ" можно стать тяжелым, что не могут тебя поднять четверо человек. Правда Сэнсэй не баловал нас такими демонстрациями, я лишь спустя годы осознал, что он старался отвлечь наше внимание, от сверх способностей, видя что мы не готовы ещё, и что это нам может только навредить. Поэтому он только иногда показывал нам, для того чтобы мы смогли осознать, наши возможности. Сам же он никогда даже не говорил о том что он может, если это не касалось конкретно какого-нибудь поучительного момента. Посторонние зеки, частенько просили его продемонстрировать свои способности, однако он всегда отвечал, что он не клоун на арене цирка. Тогда же Сэнсэй познакомил меня с теорией ЧЭН, и научил как его определять. Я тогда только перешел на четвертую чакру. Меня настолько завлекла это теория, что я начал сканировать всех подряд, в душе радуясь от того, что в основном окружающие были ниже по ЧЭН, тогда я не понимал что всего лишь лелею свое самолюбие, и зацепившись за метод, в результате получил противоположный результат. Кого бы я не сканировал, моя диагностика всегда оказывалась не верной, осознав, что я поймал манию величия, я на время перестал этим заниматься. - Ну чем занимаешься, - спросил Сэнсэй зайдя ко мне после вечерней проверки. - Да вот читаю книгу ОШО, что Вы мне дали, - ответил я положив книгу на тумбочку. - Первого января проведем Мисоги, сказал он посмотрев на меня. - А что это такое? - - Это Японский ритуал очищения, проводится один раз в год, будем водой обливаться.- - А понятно, - ответил я пытаясь сохранить невозмутимый вид, а внутри все оборвалось. - Только этого не хватало, - подумал я про себя. - И так весь сектор смотрит как на больных, а после обливаний точно шизиками считать станут.- Сэнсэй сообщил мне это за месяц до того дня, когда все это должно было произойти. Месяц я нормально не спал, а за три дня до самого события, мне стали сниться сны в которых, мы уже проделали Мисоги, либо отменили. Я думал у меня сорвет крышу, ум накручивал все это такими оборотами, что если бы я в тот момент был на свободе, то свалил бы в другой город, однако деться мне было некуда. Как же я потом смеялся, когда мы облились первого января, мороз тогда был под тридцать, такое со мной было впервые, я никогда раньше не раздевался на морозе не говоря о том, чтобы обливаться. Я был в восторге, от стыда не осталось и следа, и тогда я понял, что во мне сидит куча хлама навязанного обществом, воспитанием, домыслами и всякой прочей ерунды.
